Большие гастроли екатеринбургского «Коляда-театра» в Петербурге. На Новой сцене Александринского театра. К сожалению, обстоятельства позволили мне поприсутствовать на пресс-конференции, читке пьесы «Дыроватый камень» и на спектакле «Вишневый сад». В постановке Николая Коляды. Перед началом спектакля знакомый журналист спросил: «Ты до конца будешь?» 
Вопрос, и «околоколядатеатральные» разговоры настораживали. Решил отшутиться: «Я — стойкий оловянный солдатик». Дело в том, что у меня правило: один раз нужно видеть все. Один раз. Все. А второй, тритий и т.д. – по желанию и потребности. Спектаклей «Коляда-театра» 
же я прежде не видел. Ни одного. С первых минут постановка превзошла все мыслимые и немыслимые ожидания. Беспробудное пьянство. Все персонажи либо пьют горькую, либо уже пьяные, либо с глубокого похмелья. Такое впечатление, что спектакль поставлен в ЛТП или психиатрической клинике: спившиеся люди, зазубрившие текст пьесы Антона Павловича Чехова, со сцены рассказывают товарищам- алкоголикам о своем и их недавнем прошлом. А, возможно, и будущем… Современные режиссеры словно соревнуются в изобретательности, в фантазии. А собственно, почему бы нет? Додумавшийся всучить чеховским сестрам автоматы Калашникова удостаивается «Золотой маски» сразу в двух номинация: и как лучший режиссер, и за лучший спектакль. А если сестер раздеть донага, усадить их на плечи Соленому, Вершинину и Чебутыкину и с саблями наголо отправить «в Москву, в Москву, в Москву» (не суть: из Петербурга или Екатеринбурга)? А если ещё отправить не понарошку?!.. В общем, «надо жить»! Надо как-то жить в искусстве. Хоть как-то. Кто как может. Кто на что способен.Первая мысль, посетившая мою трезвую голову на «Вишневом саде» Коляды — ерническая, вопрос-загадка: «Что общего между цветущим вишневым садом и пластиковыми стаканчиками?» Ответ: «Режиссер. Николай Коляда.» Вся сцена завалена этими самыми пластиковыми стаканчиками. Как вся Россия. Весь мир. Мысль вторая, сюрреалистичная: Антон Павлович от увиденного застрелился бы из ружья, о котором говорил, задолго до конца первого акта.Но, с другой-то стороны, если бы первым режиссером чеховской «Чайки» (кстати, в Александринском театре) был не г-н Карпов, а г-н Коляда (тоже на «к»!), спектакль бы шумно и скандально не провалился. Зрители ждали комедии, и они бы ее получили. Во втором акте все действующие лица вдруг резко трезвеют, и, начиная со сцены ожидания вестей с торгов, где вишневый сад идет с молотка под топор, гротесковая комедия превращается в драму. Общечеловеческую драму. А художественная самодеятельность (ЛТП или психушки) — в высокопрофессиональный театр. Абсурд, правда, и дальше имеет место быть. Но в меньшем объеме, чем в реальной нашей жизни. P.S.Самый симпатичный чеховский персонаж из «Вишневого сада» вечный студент Петя Трофимов говорит, к сожалению, о вечном: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят «ты», с мужиками обращаются, как с животными, учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота… И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только, чтобы отвести глаза себе и другим…»И Николай Коляда – о том же… /Владимир Желтов/ Фото Сергея Деревянко/
admin, Ср Ноя 2015 16:13
