Петербург моего детства начинается с Поварского переулка.
Только город в 50-е годы XIХ назвался Ленинградом.
Названия улиц остались со времен застройки города, когда он был окраиной Петербурга, где жили люди, чьи профессия остались в его исторической памяти.
Кузнечный переулок, Поварской Переулок, Стремянная улица, Колокольная улица.
Около каждого дома на Поварском переулке и сегодня стоят гранитные столбики перед каждой подворотней на улице, которые когда-то защищали углы дома от наезда карет и экипажей тех времен.
Родители не разрешали уходить от этих столбиков малышам и переходить трамвайные рельсы в центре проезжей части переулка.
Поварской переулок — всего в несколько домов — связывает улицу Марата и Колокольную улицу.
В моем детстве по переулку ходили красные большие неповоротливые трамваи и он был конечной остановкой, кольцом маршрутов. Мы, ребятня ждали своих родителей после работы на трамвайном кольце. Эта была наша работа и игра, встречать родителей.
Каждый трамвай на внешней стороне кабины водителя — вагоновожатого — имел светящиеся разноцветные кружки,
по которым издали можно определить, маршрут трамвая. Маршрут, которого ждала я был с белыми кружками, его называли, белоглазая девятка.
В игры нашего детства не играют наши внуки. У девчонок были пластмассовые пупсы, у мальчишек — «война». Кукла с закрывающимися глазами была большой редкостью,
автоматов с двигающимися курком совсем не было.
Девчонки шили одежду из разноцветных тряпочек, которые оставались им от мам, после шитья настоящего платья.
А мальчишки считали, что победитель тот, кто найдет противника и скорее крикнет тых-тых-тых — ты убит.
Девчонки играли в веревочку, которую крутили два человека, а остальные прыгали через нее.
Была популярной игра в классики. На асфальте рисовали «скачок»- большой прямоугольник, делили его на квадратики и банку из-под гуталина, набитую для тяжести песком, толкали ногой из квадратика в квадратик, а сами прыгали на одной ноге по этим квадратикам за банкой. Нельзя было наступать на границы нарисованного прямоугольника.
Мальчишки играли в ножечки, если находился кусок земли, куда можно воткнуть ножечек.
Популярной у всех была игра в фанты. Малышей в такие игры не принимали. Фантами были обертки от конфет сложенные определенны образом в виде конвертика.
Малыши играли плохо, а обыгрывать их было нечестно.
Конфеты покупались редко — их дети могли получить в подарках на новогоднем празднике, на которые родители или другие родственники под новый год дарили им билет. Особенно ценились фантики от шоколадных конфет «Мишка на Севере» и «Белочка».
Самым большим развлечением нашего детства считалось, когда собиралась большая копания и шла не угол Невского проспекта и улица Марата, где сегодня находится станция метро «Маяковская». Там в витрине магазина в определенный час мы смотрели на заводные игрушки . «Выступал» квартет из басни Крылова — соловей, осел, козел, мартышка и косолапый мишка. Механические игрушки водили смычками по контрабасу, скрипке и виолончели, соловей качался на веточке, как живой.
Чтобы не получить нагоняй от родителей, надо было быстро вернуться к свои гранитным тумбам у подворотни.
Моя мама, оберегая меня от этих «опасных» похождений на Невский,
договорилась с стекольщиком, который обязательно угощал меня пироженым буше, когда появлялся на Переулке.
Как она с ним договаривалась и как отдавала ему пироженые, не знаю. Но я стояла у тумб и ждала стекольщика, я не могла пропустить его приход, потому что он обязательно приносил пирожные. Жаль, что приходил он очень редко.
Как писал Николай Агнивцев:
Что мне Париж, раз он нерусский?!
Ах, для меня под дождь и град,
На каждой тумбе петербургской
Цветет шампанский виноград.
Воспоминания возвращают меня в мое детство, каждый раз, когда я прихожу на Поварской переулок.
/КЛМ/
